| Музей истории ДВО. Гражданская война |
[Dec. 30th, 2008|11:30 am]
dkphoto
|
Продолжение экскурсии. От предыдущей экспозиции, посвященной дореволюционному, по сути доисторическому для округа периоду, проходим в залы, где собраны экспонаты о Гражданской войне на Дальнем Востоке.
Открывается экспозиция рассказом о партизанском движении. И в самом деле его роль была весьма велика. Советская власть на Дальнем Востоке была быстро свергнута при помощи войск бывших союзников в Первой Мировой – Японии и США, а также чехословацких частей. Первый этап Гражданской войны тут оказался крайне неблагоприятным для большевиков, и борьба не утихла в значительной степени именно благодаря деятельности партизан. Как и в западной части страны, своими действиями интервенты, сами того не желая, способствовали пополнению рядов сторонников большевиков, в то время как белое движение выглядело пособником иностранных оккупантов. Основные действия велись, как видно по схеме, в немногочисленных городах и вокруг них. Это и понятно, принимая во внимание состояние коммуникаций и степень сосредоточения основных ресурсов.
Пересказывать весь ход Гражданской войны на Дальнем Востоке я, конечно, не буду, так как своей целью ставил экскурсию по музею.
Этот выдолбленный ствол дерева, окованный металлическими полосами, является импровизированной пушкой. Обычно лишенные тяжелого вооружения партизаны выкручивались, как могли. Откровенно говоря, не знаю, сохранилась ли эта пушка с начала 1920-х годов или же является поздней копией. В первом случае она едва ли произвела сколько-нибудь значительное число выстрелов, так как живучесть ствола, конечно, ничтожная. Огонь же велся, как я подозреваю, металлическим ломом вроде шрапнели на самой короткой дистанции и с минимально возможной точностью. Зато конструкция эта довольно мобильна в зимнее время – лафет по совместительству является санями.
На стенде, продолжающем тему вооружения дальневосточных партизан, представлены немецкая 7,92-мм винтовка «Маузер» образца 1898 года (позднее ее модернизированный вариант стал одной из самых распространенных систем личного стрелкового оружия Вермахта во Второй Мировой войне) и 11,2-мм американская винтовка «Винчестер» образца 1895 года (на фотографии виден лишь ее приклад). Рядом вывешены 7,62-мм револьвер системы Нагана образца 1895 года, произведенный по лицензии в России в 1909 году и штык-нож к японской винтовке «Арисака». Это достаточно наглядно демонстрирует, что вооружение у партизан было самое разнородное и включало в себя трофейные образцы.
Одним из экспонатов является часть избы разведчика П. Слободчикова, привезенная для музея из села Прудки района им. Лазо.
При желании можно заглянуть внутрь через окно, чтобы удостовериться в том, как скромно жил упомянутый разведчик. Но это уже шутка. Внутри, согласно надписи, воссоздано внутреннее убранство крестьянской избы начала XX века.
Надо заметить, что более интересно интерьер типичной избы жителей Дальнего Востока воспроизведен в Краеведческом музее им. Гродекова, там сохранили больше бытовых деталей, хотя, конечно, тоже создали обобщенный образ.
Каменный закуток изображает камеру, в которой японцы держали под стражей одного из советских героев Гражданской войны на Дальнем Востоке – Сергея Лазо. Решетка, если верить табличке, и в самом деле является подлинной, взятой от той самой исторической темницы.
Сергей Георгиевич Лазо (1894–1920) родился в дворянской семье и окончил Морское училище, став в 1916 году офицером. Попав в свой полк в Сибири, он вступил в партию эсеров и стал вести антивоенную пропаганду. В феврале 1917 года он арестовал губернатора Енисейской области и ряд высших местных чиновников. Весной того же года он побывал в Петербурге как депутат от красноярского совета и проникся идеями большевиков. В октябре–ноябре Лазо принял самое активное участие в захвате власти коммунистами в Красноярске, подавлял антибольшевистские восстания в Омске и Иркутске.
В 1918 году он окончательно перешел от эсеров к большевикам и стал командующим Забайкальским (Даурским) фронтом. Осенью того же года после падения власти коммунистов в Сибири и на Дальнем Востоке Сергей Лазо ушел в подполье и занялся организацией партизанского движения, направленного против правительства адмирала А.В. Колчака. В январе 1920 года в ходе переворота во Владивостоке Лазо вновь оказался на вершине власти, став членом Военного совета Приморья и Дальневосточного бюро ЦК РКП(б). Но уже в апреле после так называемого Николаевского инцидента, о котором я расскажу чуть ниже, он был арестован японцами и вместе с соратниками А. Луцким и В. Сибирцевым передан в руки казаков. По официальной советской версии, всех троих после пыток заживо сожгли в паровозной топке на станции Муравьева-Амурского, ныне носящей им. Лазо.
По другим версиям, Лазо, Луцкого и Сибирцева расстреляли. Эта гипотеза представляется мне куда более правдоподобной, хотя в те жестокие годы могло быть всякое, даже кажущееся сейчас слишком диким.
В 1970-х годах для памятника в Уссурийске «нашелся» паровоз, в котором якобы сожгли Лазо и его товарищей – американский локомотив Ел-629. В музее же установлен его макет.
Фотография подписана «Жертвы японского выступления 4–5 апреля 1920 года в Спасске».
Обстрел японцами Хабаровска 4–5 апреля 1920 года.
Здесь подпись содержит всю ту же мистическую дату – «Разрушение Николаевска-на-Амуре японцами 4–5 апреля 1920 года». Самое время рассказать о Николаевском инциденте.
Японцы, конечно, ангелами не были. Участие в Гражданской войне их пропаганда представляла как естественное продолжение Великой войны (Первой Мировой), ведь большевики подписали в Бресте сепаратный мир с Центральными державами, что с точки зрения государств-участников Антанты (к которым примкнула и Япония, чтобы захватить немногочисленные германские колонии в Азии) выглядело враждебным актом. Я уже как-то показывал их пропагандистские плакаты начала 1920-х годов, где в чрезвычайно вольной, я бы даже сказал, что совершенно фантастической форме демонстрировалась ведомая Японией (а на заднем плане и союзниками) некая мифическая Сибирская война с немцами и австро-венграми. Свое присутствие в глазах международной общественности они также оправдывали защитой живущих на Дальнем Востоке подданных микадо.
Японские интервенты, с 1918 года разместившие свои гарнизоны во многих городах Дальнего Востока, хоть и поддерживали правительство Колчака, некоторое время в ход борьбы партизан с белой администрацией не вмешивались. Толчок последовавшей активной фазе дал анархист Яков Тряпицин, в феврале 1920 со своим отрядом занявший Николаевск-на-Амуре. Занял без боя: условия перемирия предусматривали совместное нахождение в городе как немногочисленного белого гарнизона (около 300 человек), так и поддерживающих большевиков партизан Тряпицина (порядка 4 тыс. бойцов). Однако вскоре анархисты стали, пытаясь не привлекать лишнего внимания, захватывать и расстреливать отдельных белогвардейцев и сочувствующих им горожан. Последние запросили помощи у японского гарнизона (его численность составляла около 350 штыков). Командующий им майор Исикава решил внезапно напасть на партизан. Однако в затяжных боях японцы проиграли. После победы Тряпицын развязал в Николаевске-на-Амуре настоящую кровавую баню: были казнены все пленные, все гражданское японское население, все заподозренные в связях с белым движением, вообще сколько-нибудь имущие горожане, «конфискацию» любой приглянувшийся собственности даже упоминать не стоит как саму собой разумеющуюся.
4–5 апреля японские интервенты начали скоординированную операцию против партизан как в Приамурье, так и в Приморье и вскоре добились успеха. Под шумок они начали захватывать новые территории, в частности северную часть Сахалина, освобожденную ими только в 1925 году.
Поняв, что Николаевск не удержать, Тряпицын объявил эвакуацию всего населения в тайгу. Город был им полностью разрушен, а не пожелавшие уйти в лес – расстреляны. Правда, довольно скоро областной исполком судил недавнего триумфатора и приговорил его к высшей мере. Тем не менее официальная советская пропаганда поспешила приписать разрушение Николаевска-на-Амуре к деяниям японских интервентов.
Между тем карательные действия японцев в отношении партизан и подозреваемых в сочувствии к ним не слишком нуждались в каких-то дополнительных штрихах. Воины микадо вели себя едва ли много корректнее банды Тряпицина.
Несколько более ранний снимок (1918 год – начало интервенции) – японский крейсер «Ивами» в порту Владивостока.
Надпись гласит, что это замученные белогвардейцами бойцы коммунистического отряда, село Казакевичево, 1921 год.
Вообще гражданские войны обычно отличаются большим ожесточением, чем борьба с внешним врагом. Сохранившиеся многочисленные свидетельства очевидцев и документы говорят о том, что зверства совершали все воюющие стороны; ни белые, ни красные тут ангелоподобными исключениями не были.
Большевистский плакат тех лет. На всякий случай приведу тут надписи из числа тех, кто набраны мелким шрифтом. Особенно умиляет верхняя – «Коммунист указывает врага и ведет в бой» (видимо, у коммунистов есть врожденное чувство врага, все прочие же его лишены :)). Ну и прочие: «Рабочий кует оружие», «Крестьянин везет хлеб» (вероятно, коммунисту, причем сугубо добровольно и с песней), «Женщина заменяет ушедшего бойца», «Молодежь обучается военному делу».
Флаг (один из вариантов), герб (упрошенный вариант) и карта Дальневосточной республики (ДВР). Это буферное государство было создано 6 апреля 1920 года и просуществовало до 15 ноября 1922 года. Его создание стало дипломатической победой Советской России, так как позволило избежать прямого военного столкновения с Японией и способствовало выводу основных войск интервентов.
На карте, к слову, показаны территории, входящие в состав ДВР де-факто, де-юре территория республики была больше, включая в себя также Камчатку и северную часть Сахалина.
Форма красноармейца (вероятно, не самый массовый вариант), винтовка Мосина образца 1891 года, а также французская винтовка «Лебель» образца 1907/15 годов.
Отдельный стенд посвящен переломной в Гражданской войне на Дальнем Востоке Волочаевской битве. Я про нее уже подробно рассказывал, так что повторяться не буду.
Табличка гласит, что это 76,2-мм короткая пушка образца 1913 года. Я бы назвал ее просто гаубицей, но использовалась она и как траншейная пушка, и как горная. Вес системы в боевом положении составлял 620 кг, а в походном – все 1230 кг. Наибольшая дальность стрельбы – 2,3 км, а скорострельность – 10 выстрелов в минуту.
Плакат времен ДВР и, вероятно, ровесник Волочаевской битвы, когда велась борьба за Хабаровск. Собственно, видимо этого город и изображен вверху: довольно-таки узнаваем мост через Амур. Справа весьма стилизованно изображены Антанта и Япония.
Данная скульптурная группа хоть и выставлена в другом зале, относится она явно к периоду Гражданской войны. Это работа скульптора Кукуева Ю.А, выполненная в 1985 году.
Лично у меня она ассоциируется с известными всадниками Апокалипсиса, хоть тех было на одного больше…
Ну и в завершение темы еще одна картина примерно того же времени, вероятно, тоже написанная специально для музея. Хотя художник Петухов И.С. и изобразил так называемый Ледовый поход (Охотско-Аянскую операцию 1923 года), общий смысл работы можно свести к простой формуле: «Война закончена, всем спасибо, все свободны».
А вообще печально, что музей отражает события трагической для страны страницы истории столь однобоко.
Третья часть альбома посвящена межвоенному периоду, оказавшемуся для Дальнего Востока отнюдь не мирным. |
|
|
