Музей истории ДВО. Межвоенный период

Для Дальнего Востока, в отличие от всей страны, отрезок времени между окончанием Гражданской войны и началом Великой Отечественной был неспокойным. Тут можно еще напомнить, что и Гражданская здесь, на дальних рубежах, закончилась позднее, чем на западе.

Тем не менее экспозиция о межвоенных годах открывается кажущимся сейчас забавным плакатом, призванным рассказать красноармейцу о казарменных порядках. Не буду цитировать статьи из устава внутренней службы, приведу только подзаголовки. Проветривать помещения, открывая форточки, призывает надпись «Чистый воздух в казарме – первое условие для сохранения здоровья». С курением борется лозунг «Я не отравляю своих товарищей табачным дымом и выхожу курить в отведенное для этого помещение». За чистоту обуви ратуют так: «Я не вношу грязи и пыли в помещение, где я живу». С этим перекликается «Я не ложусь на постель в сапогах». Правда, на картинке изображены почему-то ботинки… Шедевром выглядит текст: «Я не плюю на пол. Знаю, что в мокроте часто содержится зараза чахотки. Я плюю только в плевательницу». В том же духе идет сражение за гигиену: «Я мою руки перед каждой едой, чтобы не занести в рот грязными руками заразы, которая на них находится», «Я пью только здоровую воду», «Я имею свою ложку и кружку, содержу их в чистоте, я храню их вместе с хлебом в шкафчике», «Моя очередь убирать казарму – я обязан (и идет перечисление обязанностей со ссылкой на устав РККА)». Не забыт и спорт: «В свободное время я занимаюсь своим физическим развитием». Я был удивлен, что политзанятия тут обошли вниманием, лишь на заднем плане можно видеть соответствующие лозунги, портрет Ленина и соединяющий призыв к пролетариям. Зато вместо этого упоминается санитарный час: «Я еженедельно бываю на санчасе. Там я узнаю, как беречь здоровье».
Можно было бы посмеяться над упомянутыми тут прописными истинами. Однако нельзя забывать, что дело было в середине 1920-х годов, а в Красную армию призывали среди прочих и крестьян из совершенно глухих мест, и представителей многочисленных коренных народов (что несколько прослеживается в физиогномике красноармейцев на плакате). Так что этот образчик наглядной агитации решал вполне насущные прикладные задачи.

Значительная часть зала посвящена так называемому конфликту на КВЖД. Стоит напомнить его суть. Вообще Китайско-Восточная железная дорога была построена Российской империей в 1897–1903 годах как продолжение Транссибирской магистрали. Она соединяла Читу с Владивостоком и Порт-Артуром и долгое время обслуживалась российскими, а впоследствии и советскими подданными. Этот масштабный проект был частью обширных геополитических планов по проникновению России в Маньчжурию и Корею и укреплению присутствия на берегах Желтого моря. После поражения в Русско-Японской войне 1904–05 годов значительно снизилось военное значение дороги, но не экономическое.
10 июля 1929 года китайцы фактически захватили КВЖД и арестовали свыше двухсот советских служащих, что и стало началом конфликта. Уже через неделю СССР объявил о разрыве дипломатических отношений и начал приготовления к операции по освобождению принадлежащей Союзу железной дороги.

Как легко судить то ли по репринту, то ли по оригиналу какой-то газеты того времени, теме тревожных событий в Маньчжурии уделялось много внимания. Рядом можно видеть край таблицы соотношения сил у обеих сторон на момент начала активных военных действий. Так, Особая Краснознаменная Дальневосточная армия (ОКДВА) сосредоточила 39848 пехотинцев против 165000 у Китая, 4127 кавалериста против одной кавдивизии неуточненной численности, 296 артиллерийских орудий против 216. Некоторый перевес здесь наблюдается разве что в артиллерии, а по личному составу советские части заметно уступают. Совсем иначе дело обстоит с другими видами вооружения. Танков у китайцев не было вообще, в то время как ОКДВА получила десяток новеньких Т-18 (они же МС-1). К слову, эта машина выставлена в музее истории ДВО, я ее обязательно покажу, когда дойду в своем рассказе до внешней экспозиции. Пока же могу дать ссылку на танк этой же модели во владивостокском Военно-историческом музее ТОФ. Самолеты у Китая в Маньчжурии все же были, но только три против 69 у советской стороны. Жаль, не уточнен качественный состав авиапарка. Соотношение в бронепоездах тоже было не в пользу китайцев: четыре против двух. Численность же кораблей (вероятно, речных) почти равная – 12 против 11.

Скульптурная группа «Бойцы ОКДВА», выполненная лауреатом Государственной премии СССР И.Д. Шадром в 1985 году, вероятно, специально для музея.

Схема первой фазы Сунгарийской операции октября 1929 года. Поскольку дело было совсем недалеко от Хабаровска, стоит остановиться на этом моменте конфликта подробнее.
Еще с начала сентября того года китайцы обстреливали из-за реки советскую территорию и речные суда. В частности, при обстреле гарнизона в селе Казакевичево погибли командир отделения кавполка Петухов и курсант Циркин. 12 октября в ответ на очередной пулеметный обстрел с китайской стороны шедших по Амуру судов Амурская речная флотилия начала активное противодействие. После обстрела береговых позиций противника при активной штурмовой поддержке гидросамолетов был высажен десант. В ходе сражения китайский гарнизон был разбит, только убитыми потеряв около двухсот человек. Потери же советской стороны составили пять бойцов: погибли наводчик станкового пулемета Иван Гриднев, уроженец деревни Вьюны Новосибирского округа, уроженец Каменецкого округа в Сибири командир отделения Постников, красноармеец Суслов, курсанты Быков и Воробьев. Все они 16 октября были похоронены в братской могиле на площади Ленина в Хабаровске. В 1950 году там же перезахоронили после закрытия военного кладбища останки Петухова и Циркина. Как я уже писал в альбоме о площади, это захоронение было странным образом утрачено при реконструкции 1998 года.
Далее было предпринято дальнейшее наступление, завершившееся взятием Харбина.
Осталось добавить, что в ноябре 1929 года в Маньчжурии силами ОКДВА была проведена крупная наземная операция, в ходе которой китайские войска были наголову разбиты, и уже 22 декабря в Хабаровске был подписан так называемый Хабаровский протокол, восстановивший статус-кво КВЖД в соответствии с ранними договорами.

Слева можно видеть полевой телефонный аппарат образца 1933 года индукторного вызова с местной батареей. Он предназначался для обеспечения связи как по полевым, так и воздушным линиям на дальности до ста километров.
Правее стоит радиостанция КВ-4 образца 1938 года. Рабочий диапазон у нее 4,9–9 МГц при шаге сетки частот 5 кГц. Поддерживается пять диапазонов, имеется способность селективного выбора.

Еще образцы техники связи. Слева – буквопечатающий телеграфный аппарат СТ-35 образца 1935/36 годов. Он предназначался для однополюсного телеграфирования по схеме постоянного тока. Максимальная скорость передачи достигала 382 комбинаций в минуту, скорость телеграфирования – 44,9 бод (для сравнения: у недавно ушедших в прошлое аналоговых модемов максимальная скорость была 56 Кбод, то есть Кбит/с). Этот аппарат служил еще довольно долго после модернизации в 1962 году, усовершенствованная его модель получила имя СТ-2М.
Справа же находится куда более древний ветеран – облегченный (весит он «всего» 5 кг) черно пишущий телеграфный аппарат Морзе образца 1892/1896 годов. Передача осуществлялась в симплексном режиме с помощью ключа знаков азбуки Морзе, приток краски на ленту устроен сверху. Аппарат находился на вооружении сначала царской, а потом Красной и советской армий, активно принялся в годы Русско-Японской войны, Гражданской и Второй мировой в подразделениях от дивизий и ниже. Дальность действия устройства зависела от типа линии и лежала в диапазоне от 70 до 800 км. Практическая скорость обмена словами достигала 400 слов в час. В общем, заслуженный телеграф…

Наградной довоенный патефон. Его технические характеристики мне неизвестны. :)

Стенд с образцами стрелкового оружия, находившегося на вооружении частей ОКДВА перед началом Великой Отечественной войны. Тут выставлены пистолет «Маузер» К-96, знаменитый пистолет ТТ (Тульский Токарева) образца 1923 года, револьвер «Наган», самозарядная винтовка Токарева СВТ-40 (не отличавшаяся высокой надежностью, а потому нелюбимая в войсках), танковый пулемет Дегтярева ДТ образца 1928 года, пистолет-пулемет Шпагина ППШ-41, пехотный пулемет Дягтерева ДП образца 1927 года и, конечно, классика – винтовка Мосина образца 1891/30 гг. и станковый пулемет «Максим» (отличная система для Первой мировой, но недостаточно мобильная и скорострельная для требований времени 1940-х годов, да и водяное охлаждение создавало немало хлопот). Все эти образцы имеют калибр 7,62 мм.

Полевая гимнастерка лейтенанта Красной армии периода 1930–1943 гг.

Капитанская гимнастерка тех же лет.

Стол, кресло, настольная лампа и письменный прибор из кабинета маршала Василия Константиновича Блюхера, командовавшего ОКДВА в 1929–1938 годах.

Довольно-таки известный плакат конца 1930-х годов. К слову, за пределами пропагандистской полиграфической продукции, в реальности, концепция многобашенных машин оказалось порочной: такие танки были перетяжеленными и весьма уязвимыми. Однако это не помешало незадолго до начала Второй мировой увлекаться подобными схемами конструкторам многих государств, включая Германию и Францию. Другой вопрос, что больше всего таких танков наклепал СССР: в основном средние трехбашенные Т-28, но имелись и тяжелые пятибашенные «сухопутные форты» Т-35. К моему глубокому сожалению, в хабаровском музее этих машин нет, мне довелось с ними познакомиться «вживую» только в Москве.

Не прошло и девяти лет после конфликта на КВЖД, как мир на Дальнем Востоке вновь был нарушен. Формальной причиной стали территориальные претензии марионеточного государства Маньчжоу-Го, контролируемого японцами, к СССР в отношении окрестностей озера Хасан и реки Туманной. На деле для японцев это разведка боем, проба сил для потенциального полномасштабного конфликта с Советским Союзом.
29 июля японский отряд численностью порядка 150 штыков внезапно занял сопку Безымянная, но уже к вечеру того же дня он был отбит пограничниками. Следующие дни превратились в сплошную череду атак и контрударов. 31 июля японцы сумели занять указанную высоту и сопку Заозерная, и до 6 августа Красная армия вернуть их оказалась не в силах. Лишь в ночь на седьмое число части 39 стрелкового корпуса и стрелковый полк 40-й дивизии сумели скинуть японцев, окопавшихся на Заозерной. Все последующие контратаки японской армии были отбиты, и 9 августа 32-я стрелковая дивизия того же корпуса заняла высоту Безымянная и вытеснила противника за границу. Уже на следующий день начались переговоры, а 11 августа было заключено перемирие.
На фотографии запечатлены стоящие у легкого танка Т-26 младший политрук Ошкурков и командир Морозов, награжденные за августовские бои у озера Хасан орденами Красного знамени. Вообще же мне любопытно, насколько успешно удавалось применять в той заболоченной и пересеченной местности бронетанковую технику…

Еще одна фотография тех лет – советские снайперы на огневой позиции. Снимок наверняка постановочный: на эту мысль наводят и рюкзаки за спиной, и самоубийственная точка выше рельефа, занятая дальним бойцом.
Официально действия Красной армии на Хасане объявили блестящими. И это несмотря даже на соотношение потерь, которые и официальные советские источники оценили в 960 погибших и 2752 раненых красноармейцев против 650 убитых и 2500 раненых у японской стороны (сами японцы оценили свои потери в 525 убитых и менее тысячи раненых). Между тем не исключено, что недостаточно решительные (по мнению Сталина) действия командующего ОКДВА В.К. Блюхера, стали причиной опалы, ареста и гибели последнего (и его окружения) в том же году в жерновах репрессий. Впрочем, о подлинных мотивах сейчас можно лишь рассуждать с той или иной степенью вероятности. Несомненно другое – поставленная задача Красной армией была выполнена, а японцы выбиты за границы СССР. Тем не менее полученного урока Японии оказалось недостаточно, что показали события следующего года.

Красноармейская газета Второй Отдельной Краснознаменной армии за 27 октября 1938 года. Как видно, номер вышел уже после окончания военных действий на Хасане, однако впереди еще был Халхин-Гол.
О более масштабном конфликте с японцами в Монголии весной–осенью 1939 года экспозиции музея истории ДВО практически не рассказывают, но это вполне логично, так как наибольшую активность там проявляли войска Забайкальского военного округа (ЗабВО). Между тем по сути своей это была небольшая необъявленная война, причем для сынов микадо она закончилась таким сокрушительным разгромом, что Страна восходящего солнца полностью утратила интерес к завоеванию «северных территорий» (хотя это и не признают, о чем я рассказывал в альбоме по токийскому военному музею Юсюкан). Можно сказать даже, что события в Монголии стали начальной ступенью к первой крупной победе Красной армии над Вермахтом под Москвой зимой 1941 года. Тогда нежелание Японии идти на новый конфликт с СССР дало возможность перебросить с Дальнего Востока для защиты столицы значительные силы, сыгравшие в итоге ключевую роль в обороне Москвы и последовавшем крупном контрнаступлении.

Подозреваю, что этот 50-мм японский миномет был захвачен у озера Хасан, а не на Халхин-Голе. Так или иначе, но он завершает мой рассказ об экспонатах межвоенного периода. В полном соответствии с хронологией дальше я покажу экспозиции, посвященные Великой Отечественной войне.