Надо сказать, что свадьбы обеспеченных корейцев обычно проводят в два этапа. Первый проходит в церкви или во дворце бракосочетания в западном стиле, когда невеста обряжена в белое платье с фатой, а жених козыряет в смокинге. Затем в тот же день проводится традиционная свадебная церемония, в которой и молодые, и участники обряда, и даже многие гости обряжаются в национальные костюмы.
Кстати, европейская одежда стала проникать в обиход на полуострове с начала XX века, хотя даже на фотографиях и 40-х годов можно видеть на улицах корейских городов большие количество прохожих в традиционных одеяниях.
Но свято место пусто, как известно, не бывает. Предприимчивые коммерсанты организовывают брачные агентства, предлагающие корейцам вступать в брак с куда менее требовательными жительницами небогатых азиатских стран, в первую очередь из Вьетнама. Мне рассказывали, что в местных газетах часто мелькают рекламные объявления под заголовками вроде «Вьетнамская жена не убежит», «Подержи за руку хорошую вьетнамскую девушку бесплатно» и т.д.
Таким образом шокирующие, на взгляд западного туриста, вопросы от совершенно незнакомого корейца о возрасте, семейном положении и профессии собеседника (сам неоднократно встречался с подобным явлением) на деле носят прагматичный характер и, с корейской точки зрения, вовсе не вторгаются в интимную область. Просто это способ с самого начала определиться с социальным положением незнакомца, чтобы «правильно» строить с ним общение. Кстати, забавная прикладная деталь: руководитель компании, даже мелкой, в Корее называется ‘president’, если же таковой назовет себя термином ‘director’, то собеседник решит, будто перед ним просто менеджер среднего звена.
Стоит на улице обратиться к кому-нибудь за помощью, скажем, спросить дорогу, так тут же образуется небольшая толпа желающих помочь и сочувствующих заблудившемуся вегугину. И в толпе этой, возможно, даже окажется пара тех, кто на вопрос ‘Do you speak English?’ ответят утвердительно, вот только дальше ‘Yes’ содержательная часть диалога может и не уйти. Корейцы в массе своей люди очень доброжелательные, по крайней мере мне они показались именно такими, и вежливость просто не позволяет им бросить попавшего в некую беду иностранца, хоть они и не могут понять сути дела. Попытки помочь и сказать хоть что-то могут обернуться для вопрошающего лишним крюком в совершенно не нужном ему направлении. Но это будет сделано из самых лучших побуждений, разумеется.
Конечно, встречались мне корейцы, владеющие английским языком куда лучше меня самого, но общий тон задавали отнюдь не они. В практической жизни английский жителям этой страны, видимо, не слишком нужен.
Вообще жители Южной Кореи буквально помешаны на мобильной телефонии и сопряженных с нею сервисами, особенно мультимедийными. Не зря иные модели аппаратов Samsung и LG с ультрасовременными возможностями выходят сначала для внутреннего рынка (где нет GSM-сетей). Подозреваю, что по числу отправляемых ежедневно разнообразных сообщений на душу населения корейцы занимают одно из ведущих мест в мире. Даже новые офисные здания в стране вовсю проектируют без проводных телефонных линий – беспроводная связь давно уже безоговорочно побеждает, хотя дешевой по мировым меркам ее, пожалуй, назвать трудно.
Иностранцам предлагается арендовать сотовый телефон местного стандарта в аэропорту по прилету, но стоит эта услуга весьма дорого. Вместе с тем с самостоятельным подключением у иностранца могут возникнуть проблемы из-за местных правил предоставления услуг связи. Сейчас вроде бы ситуация улучшается, но раньше, как мне рассказывали, приходилось прибегать к помощи местных жителей, изъявивших желание оформить контракт на свое имя.
Корейцев часто называют страшными бюрократами и невероятными перестраховщиками. Вместе с тем иностранцы, живущие в этой стране, даже о местной бюрократии нередко отзываются с немалым уважением, упирая на ее эффективность и человеческое лицо; при этом подразумевается значительный контраст по сравнению с государственной машиной иных государств, особенно самого большого в мире.
Что интересно, число корейских фамилий крайне невелико. И попытки искать знакомого только по этому признаку даже в какой-нибудь не слишком крупной компании априори обречены на провал. Скажем, фамилию Ким носят 21% всех жителей страны, а, например, Ли – 14%. Корейская фамилия обычно состоит из одного слога и следует первой, а имя – из двух слогов. В русском переводе часто оба слога имени пишут отдельно, хотя иные корееведы полагают, что правильнее было бы писать имя или слитно, или хотя бы через дефис. Скажем, не Ким Ир Сен, а Ким Ир-Сен. Но традиция есть традиция…
Женщины после замужества оставляют себе девичью фамилию, однако дети носят уже фамилию отца.
Синонимом первой, несомненно, является красный перец – без него обходится редкое корейское блюдо. Не зря в языке этой страны само слово «вкусный» эквивалентно слову «острый». Между тем по историческим меркам возраст этой гастрономической традиции не так уж и велик – пряность попала на полуостров в XVI столетии благодаря португальцам. Став начала атрибутом стола богачей, перец тем не менее достаточно быстро был взят на вооружение всеми слоями населения. С учетом климата страны и преобладания растительной пищи он решал сразу несколько проблем, в частности с консервацией продуктов и пищеварением. Знаменитую кимчи – ферментизированную острую капусту и по совместительству общепризнанный символ корейской кухни – детям начинают давать потихоньку еще до года! Я и во взрослом-то виде ее есть не могу совершенно…
Изголодавшись по привычной пище, я (на фотографии снят другой человек :)) с энтузиазмом воспринял мясо, которое готовили в жаровне прямо на столе и подавали без соусов с пылу-жару. Каково же было мое разочарование, когда выяснилось, что говядину-пульгоги предварительно замачивали в неком сладковатом маринаде, на мой взгляд, совершенно испортившем ее вкус!
В южнокорейской глубинке ситуация похуже. Скажем, на Чеджудо, когда местная кухня в горло уже не лезла в любом варианте, я сходил в ресторан с итальянской и французской кухней в пятизвездочный отель. Но это совсем уж небюджетное решение, хотя справедливости ради нужно отметить, что, в отличие от китайских поваров, их корейские коллеги творят вовсе не пародии, а готовят европейские блюда просто великолепно.
И лишь в предпоследний день на Чеджудо я обнаружил, что в супермаркетах E-mart (звучит как «Ыматы») имеется вполне съедобный фастфуд практически без национальной специфики. Как принято и в Японии, на витрине выставлены тщательно изготовленные бутафорские кушанья с указанием номера по меню и цены. За десять тысяч вон можно очень даже неплохо пообедать. Это, конечно, куда гуманнее сотни за ужин в ресторане отеля Hyatt.
До командировки в Южную Корею я справедливо полагал, что страна эта несет в себе черты одновременно Китая и Японии. Но при этом ошибался, думая, что и розничные цены в ней должны быть хоть и выше китайских, но ниже японских. На деле оказалось, что для получения представления о корейских ценах нужно складывать цифры на ценниках на аналогичные товары в Поднебесной и Стране Восходящего солнца. Для самих корейцев с их высоким средним уровнем дохода такая ситуация, кстати, вполне комфортна. Они, кажется, уже привыкли, что у иностранных туристов денег обычно меньше, чем у них самих. Но это все-таки не мешает пытаться заработать на богачах из-за рубежа.
Но даже на развалах цены не столь уж малы. На мой взгляд, Корея – не лучшая страна для шопинга, пусть даже ее товары широко известны во всем в мире. Допустим, в маленьком специализированном магазинчике в каком-то подвальчике я купил носки (поскольку в поездках все равно не стираю, предпочитаю покупать такие вещи на месте, а не таскать с собой) дороже, чем в России стоят в целом аналогичные по качеству белорусские.
Главное, на мой взгляд, отличие корейских уличных торговцев от китайских и уж тем более арабских, заключается в отсутствии неприятной навязчивости.
Традиционными религиями Кореи являются буддизм, шаманизм и конфуцианство. В XVIII столетии на полуостров проникло христианство, которое первое время считалось уделом высшего сословия. Не обошлось, конечно, без межконфессионной борьбы и репрессий, но все это в прошлом. Сейчас в Южной Корее гарантируется полная свобода вероисповедания.
Согласно статистике, сейчас в стране преобладают атеисты (46% населения), на втором месте, как ни странно, христиане – почти 30%. При взгляде на вечерний Сеул трудно не увидеть хотя бы один подсвеченный церковный крест.
Буддистов почти в полтора раза меньше. Прочие религии представлены значительно скромнее, хотя имеются и мусульмане, и сектанты.
Продолжение следует.
Journal information