| Цвет хлеба |
[Apr. 4th, 2010|04:26 pm]
dkphoto
|
В прошлом месяце посетил я свой любимый «Библио-глобус» и, несмотря на острое нежелание волочь в самолет тяжелую ручную кладь, без новых приобретений не ушел. В число их вошла любопытная книга историка-медиевиста Массимо Монтанари «Голод и изобилие. История питания в Европе». На пробу решил выложить тут одну главу в несколько сокращенном виде: вдруг кому-то это тоже покажется интересным. Итак, рассказ о средневековом хлебе и отношении к нему в зависимости от цвета.
Римское хлебопашество было ориентировано на пшеницу как на дорогой продукт, предназначенный для сбыта в городах (именно от городского спроса во многом зависел выбор сельскохозяйственных культур). После известного кризиса III века положение вещей постепенно менялось. Рынок постепенно замирал, зато возрастала роль натурального хозяйства. Пшенице, выращивание которой требовало немалого труда и при этом не сулило больших урожаев (они сокращались из-за упадка техники земледелия, все Темные века и примерно до XIV века в центральной и северной частях Европы урожайность находилась на катастрофическом уровне сам-три), стали предпочитать зерновые – второстепенные, но более стойкие и надежные. Это были рожь, ячмень, овес, полба, спельта, просо, сорго...
Большинство названных злаков было известно уже много веков, они иногда использовались и для питания человека, а не только как корм скоту. Кстати, рожь которую римские агрономы воспринимали исключительно как сорняк. Плиний считал ее продуктом «определенно скверным, годным лишь на то, чтобы утолить голод», и порицал жителей западных Альп, которые употребляли этот злак в пищу. Тем не менее этот «определенно скверный» продукт в последующие века завоевал невероятную популярность на всем Европейском континенте и вплоть до X–XI вв. оставался самым распространенным из всех видов зерновых. Причина этому очень проста, тот же Плиний не преминул ее назвать: «Рожь родится на любой почве, давая урожай сам-сто, и сама солома служит удобрением». Такая урожайность, конечно, граничит с легендой, но причины преобладания ржи над пшеницей очевидны: более устойчивая, рожь растет где угодно. Сегодня ее выращивают даже на больших высотах, но в VI–X столетиях рожь сеяли в долинах и на склонах холмов, чтобы легче было собирать урожай. Вместе с рожью — вперемешку или чередуя — сеяли многие иные злаки. Поликультура – важная мера, направленная на снижение зависимости от погодных условий, поскольку высаживаемые параллельно растения имеют разные циклы роста – особенность, характерная для тех веков и проявлявшаяся повсюду. Пшеницу тоже выращивали, но в небольших количествах, и она предназначалась для высших классов.
Противопоставление этих двух продуктов, ярко выраженное с социальной точки зрения, подчеркивается цветом: пшеничный хлеб — белый, а ржаной (или выпеченный из других злаков) — черный. Первый предназначался для господ считался предметом роскоши. Черный хлеб – пища крестьян и рабов. Он мог выпекаться из спельты, из смеси.
Сложная типология устанавливала соответствия между качеством продукта и статусом потребителя, будь то положение в обществе, будь то воля к покаянию и самоуничижению. Отсюда следует символическое значение некоторых поступков. Например, епископ Лангра Григорий в виде покаяния ел овсяный хлеб (по общему суждению, наихудший), но, чтобы не впадать в гордыню, выставляя напоказ свои лишения, ел его тайком, пряча под пшеничным хлебом, которым угощал сотрапезников, делая вид, что и сам его ест (таким образом заодно и подчеркивая достоинство своего звания).
Очевидно, однако, что критерии оценки различались в разных странах; так, например, ржаной хлеб мог определяться как vilissima torta (сквернейшая лепешка) во французской географической и культурной среде, а в немецкой среде к нему прилагали эпитет pulchrum (прекрасный). Во всяком случае каких бы оценок ни заслуживал «черный» хлеб в Центральной и Северной Европе (даже на севере Италии), все это резко сходило на нет в южных области где в большей степени сохранились посевы пшеницы (и вообще римская экономическая модель), что обеспечивало потребление белой муки в более широких слоях общества.
Не менее значимым оказывалось противопоставление свежего и черствого хлеба (первый был привилегией немногих, выпекался только в крупных монастырях и при дворах знати), хлеба более или менее заквашенного (овсяный хлеб не поднимается, поскольку мука из этого зерна бедна крахмалом), а также между различными способами выпекания: в печи, у кого она была, но в большинстве случаев в особых формах на открытом огне или в пепле. В последнем случае речь идет скорее о лепешках, чем о настоящем хлебе. «Хлеб, который пекут, переворачивая его в пепле, — пишет Рабан Мавр, — это лепешка». Но его все равно ее называют «хлебом», как называют «хлебом» невероятные изделия, производимые во времена недорода. Само название имеет высокий смысл, оно — священное, даже, может быть, магическое.
Очень часто хлеба не было или его не хватало на всех: большая популярность, какую получило в христианской Европе евангельское чудо об умножении хлебов, упрямо приписываемое целой толпе претендентов на святость, означает также спрос, слишком часто не находящий удовлетворения.
Преобладание второстепенных зерновых в системе производства приводит к тому, что каши, супы, похлебки начинают играть основную роль в питании большинства людей. К такому типу приготовления более всего приспособлены ячмень, овес, просо. Это зерно для варки, из него готовится pulmenta (еще один ключевой термин в тогдашней гастрономии): легко представить себе котел, подвешенный над огнем на цепи, в нем, бурля, кипят крупы, овощи, зелень, сдобренные мясом и салом. К первоначальному противопоставлению хлебов разного рода и цвета прибавляется (и на долгое время) не менее значимое противопоставление хлеба, с одной стороны, и похлебок и каш – с другой. |
|
|
