Так уж сложилось, что спокойно побродить по Парижу при свете солнца (знакомство с ночным городом состоялось сразу по прилету) я смог только вечером четвертого дня своего пребывания во Франции. К прогулке я решил подойти весьма основательно и пешком добраться от своего отеля до Эйфелевой башни. Начну, пожалуй, потихонечку рассказывать о сем анабазисе с той оговоркой, что в итоге в альбом войдут мои снимки, сделанные и в другие дни.
Собственно, именно таким кадром я и открою зарисовки. Это живописная улочка к северу от моего отеля где-то в районе улицы де Мобеж солнечным утром. Любителям яркого света лучше впитать его на этом и последующем кадрах, так как большая часть снимков альбома была сделана в вечернее время, когда лишь рассеянные лучи дневного светила проникали в узкие ущелья улиц, резко очерченные практически сплошными линиями фасадов. Впрочем, по меркам даже столетней давности ширина этих улиц вовсе не считалась столь уж узкой – тогда Париж еще прекрасно помнил лабиринты средневековых кварталов в центре города, а титанические преобразования барона Османа казались делом не столь уж отдаленных дней. Такова сущность памяти многих старинных европейских городов – даже смена пары людских поколений для них проходит почти незаметной, в то время как, положим, для моего родного Хабаровска, основанного в середине XIX века, годы бурной деятельности упомянутого парижского градостроителя представляются едва ли не доисторической эпохой. Впрочем, я отвлекся, а за такими рассуждениями можно едва ли не по часу проводить на углу каждого квартала, так что лучше нам проследовать дальше. ( Collapse )
1 Уровень Амура у Хабаровске сейчас повышается довольно медленно, с перерывами, будто неохотно. Тем не менее вчера река преодолела невероятную 8-метровую отметку, а сегодня в полдень достигла высоты 805 см. Внимательный читатель мог заметить, что впервые практически за две недели с момента…
25 Когда я оказался посреди двора Лувра, в голову сразу же пришла фраза «Ну вот и сбылась мечта идиота», навеянная скорее не «Золотым теленком», а «Тремя мушкетерами» и иже с ними. Правда, д’Артаньян никак не мог наблюдать здесь ту же картину, что и я. Дело тут даже не в миттерановских стеклянных пирамидах, появившихся только в 1989 году, а в том, что сам дворец неоднократно расширялся. Скажем, северное крыло дворца вообще достроили только при Наполеоне III в середине XIX века. Можно долго спорить относительно пирамиды нового главного входа в музей, но я, признавая все его безусловные удобства, принадлежу скорее к стану консерваторов, полагающих, будто Наполеоновский дворик стеклянными сооружениями был изрядно испорчен. ( Collapse )
