| Токио. Храмовый комплекс Ясукуни-дзиндзя |
[May. 16th, 2006|12:00 pm]
dkphoto
|
Сегодня я хочу рассказать о скандально известном синтоистском храме Ясукуни, находящемся в токийском районе Кудан. Своей скандальной славой он обязан тому факту, что среди имен 2,5 миллионов японских солдат, погибших, начиная со второй половины XIX века, которым посвящен храм, фигурируют военные преступники, осужденные международным трибуналом после окончания Второй мировой войны.
Храм имеют обыкновение посещать высшие государственные деятели Японии, что вызывает вполне объяснимую негативную реакцию в Китае и Корее – государствах, сильнее всего пострадавших от японской агрессии.
Начну альбом не с самого храма, а с того момента, как я вышел со станции метро «Итигая».
Здесь виден поезд надземной городской кольцевой железной дороги – JR. С точки зрения пассажира, ее отличия от метрополитена минимальны: JR полноценно интегрирована в систему токийского общественного транспорта.
Даже сам не знаю, что это: река ли или же канал…
Рыбаки лишний раз доказывают, что сейчас с экологией в Токио все вполне благополучно, не то что в пору bubble-экономики.
Путь к храму лежит вдоль улицы Ясукуни-дори.
В японских городах очень много пожарных гидрантов, на это я обратил внимание еще в Ниигате.
Одна из боковых улочек. Стоит заметить, что неофициальный статус улицы в Японии легко определить по надземным проводным коммуникациям. На главных трассах линии электропередачи и кабели связи скрыты в подземных каналах.
Однако чем «проще» улица, тем больше над ней проводной «мишуры», над переулками она перечерчивает небо густой сетью.
Я сначала решил, что это полицейский, но мне подсказали, что сей муж, вероятнее всего, является или дорожным рабочим, или частным охранником.
Начинается ограда обширного парка, входящего в храмовый комплекс Ясукуни.
От этих ворот открывается кратчайшая дорога к святилищу. Возможно, они являются главными, хотя восточнее я видел более грандиозные ворота, используемые, вероятно, при проведении церемоний.
Возведен Ясукуни («храм мира в стране») был в 1869 году в память о погибших в гражданской войне Босин (1868-1869). Иначе ее еще называют Войной года Дракона. Тогда в ходе вооруженного противостояния сегуната Токугава и проимператорских сил Сонно Дзёй последние одержали победу, что и привело к так называемой реставрации Мэйдзи.
В отличие от других святилищ, Ясукуни находился в ведении военного руководства Японии. До сих пор храм выполняет роль церемониального центра религии синто (подробнее о ней и ее любопытной связи с буддизмом я лучше расскажу в другом альбоме, посвященном менее неоднозначным святилищам).
Вход в храм.
Особое значение Ясукуни приобрел в 1874 году, когда его посетил император Мэйдзи. Этот визит по сути прировнял солдат, отдавших жизнь за императора, к богам, так как в этом храме поклонялись душам погибших воинов, а сам император до сих пор в Японии обожествляется.
На праздниках роль главных распорядителей церемоний в Ясукуни принадлежала генералам и адмиралам. Здесь же хранились атрибуты императорской власти – зеркало и меч.
На полотнище видны стилизованные изображения хризантем. В Японии этот цветок является символом страны, а в древности изображение хризантемы считалось священным, поэтому носить его на одежде могли только члены императорского дома. В переводе с японского название цветка – «кику» – означает солнце.
В Ясукуни находятся списки погибших в войнах, начиная с Босин, – около 2,5 миллионов имен. Как я уже писал выше, это фактически имена святых. Среди них указаны и четырнадцать приговоренных к казни через повешение за военные преступления. В частности это Хидэки Тодзё, Итагаки Сейсиро, Хейтаро Кимура, Кейдзи Доихара, Иване Мацуи, Акира Муто, Коки Хирота и другие.
Тем не менее этот факт смущает в Японии далеко не всех высокопоставленных персон. Среди наиболее известных современных почитателей Ясукуни фигурирует бывший премьер-министр страны Дзюнъитиро Коидзуми. С 2001 года и до своей отставки он ежегодно посещал этот храм, что вызывало протесты в КНР и Южной Корее, где Ясукуни считают памятником японскому милитаризму, а посещение его высшими государственными чинами расценивают как отказ японских властей однозначно осудить прошлое.
Сам Коидзуми оправдывал свои визиты в храм тем, что Ясукуни – просто-напросто ближайший синтоистский храм к месту работы премьер-министра (местные жители мне поведали, что на самом деле ближе находится Хиэ-дзиндзя), а ехать куда-либо еще у него не хватает времени. Кроме того, он утверждал, что приходит сюда, чтобы помолиться о мире и отдать дань памяти павших, а милитаризм тут не причем.
Тем не менее нынешний «премьер» Японии – Синдзо Абэ – в мае 2007 года отказался от посещения Ясукуни. Однако он прислал храму символический дар – бонсай сакаки (дерева рода камелиевых, считающегося у синтоистов священным). К горшку бонсая была прикреплена табличка, свидетельствующая о том, что дерево является даром главы японского правительства. Как отмечает японская пресса, до того как занять пост премьер-министра, Абэ неоднократно наносил визиты в Ясукуни. Однако сейчас он решил не обострять и без того не всегда простые отношения с Китаем и Кореей. Прислав же в Ясукуни символический дар, Абэ сумел показать консервативно настроенной части японского общества, что он чтит память погибших во Второй мировой войне, не спровоцировав при этом протестов в соседних странах.
Кстати, символическое дерево обошлось премьер-министру в 50 тысяч иен, то есть немногим больше четырехсот долларов.
Рядом с храмом находится музей Юсюкан, на мой взгляд, наглядно воплощающий в себе дух Ясукуни. На плакате, приглашающем посетителей войти внутрь, написано: «Посмотрите правду о том, как Япония возродила себя. Вы будете охвачены чувствами, которые, несомненно, захотите передать младшему поколению, не пережившему трагедии войны».
Другая надпись у входа поясняет назначение музея: «В истории было много неизбежных и вынужденных сражений, которые велись ради защиты этой страны и ради построения мира свободы и равенства, где каждый народ счастлив, независимо от цвета его кожи. Люди, которые пожертвовали в тех войнах своей драгоценной жизнью, почитаются здесь как души погибших солдат. Это делается для того, чтобы хранить память об их выдающихся военных заслугах и доблести».
Однако у меня лично музей оставил совсем иные ощущения.
Кстати, здесь очень много посетителей-японцев, европейцев я практически не видел, хотя к своему глубокому изумлению и встретил весьма колоритного шотландца в килте.
Памятник японским летчикам периода «Великой войны Восточной Азии», как тут называют действия Второй мировой войны, в которых участвовала Япония.
Сентиментальный памятник миллиону (?) павших лошадей.
Музей открывается небольшой экспозицией военной техники. Это, например, самый знаменитый японский истребитель периода Второй мировой войны – «Мицубиси» A6M, более известный по прозвищу «Зеро», полученному с легкой руки американцев. В первый период войны эти машины почти безраздельно царили над просторами Тихого океана, значительно превосходя палубные истребители США и Великобритании.
A6M сочетал в себе высокую скорость и скороподъемность, неплохую маневренность, значительную дальность полета и тяжелое пушечное вооружение. Правда, расплачиваться за это пришлось слабой защищенностью, чем впоследствии Союзники смогли воспользоваться в полной мере. Со временем технологическое и численное превосходство «Зеро» было безнадежно утрачено, и боевые вылеты на A6M, как и на всех прочих японских самолетах, в прямом и переносном смысле превратились в самоубийственную затею.
Тем, кому небезынтересна эта тема, очень рекомендую книгу Д. Хорикоши, М. Окумия и М. Кайдина «Зеро! Японская авиация во Второй мировой войне».
Орудия, использовавшиеся на многих театрах военных действий: от континентального Китая до островов Тихого океана.
Гораздо более древняя бронзовая пушка. Стоит обратить внимание на то, что она заряжалась с казеной части.
Человекоуправляемая торпеда – «кайтэн» (что в буквальном переводе означает «воля небес»). По замыслам стратегов заключительного периода войны, запускаемые с подводных лодок, эти торпеды с пилотами-самоубийцами на борту должны были сорвать всякие попытки высадки американского десанта на Японских островах и нанести противнику такие потери, чтобы склонить его к заключению сепаратного мира. И хотя в 1944–45 годах «кайтэны» провели ряд удачных атак, никакого влияния на исход войны это оружие не оказало.
Опять-таки могу порекомендовать интереснейшую книгу «Субмарины-самоубийцы», автор которой – Ютака Ёкота – сам в годы войны был пилотом «кайтэна» и не единожды выходил в боевой поход.
Почему-то очень грубо покрашенный танк «Мицубиси» тип 97. Он известен под названием «Чи-ха» и индексом 2597. «Чи-ха» в переводе означает «третий средний»: это была третья по счету модель выпускаемого в Японии среднего танка. Число же 2597 означает год выпуска опытного экземпляра по старинному японскому летоисчислению, что соответствует 1937 году. Впрочем, к средним танкам «Чи-ха» можно отнести примерно в той же степени, как и итальянские машины семейств M11 и M13 – с целью пропаганды. В действительности это был весьма примитивный и неудачный танк с массой около 15 тонн, толщина лобовой брони которого не превышала 25 мм, максимальная скорость составляла 40 километров в час, а вооружение включало в себя короткоствольную 57-мм пушку и два 7,7-мм пулемета.
Если «Чи-ха» можно было вполне успешно использовать против китайской армии, испытывавшей острую нехватку противотанковых средств, то первые же столкновения с советскими танками на реке Халхин-Гол выявили слабость короткоствольного орудия, обеспечивающего снаряду начальную скорость лишь 420 метров в секунду. После этого появилась модификация танка с длинноствольным 47-мм орудием с начальной скоростью снаряда 825 м/с (танк «Шинхото Чи-ха», то есть «третий средний с артиллерийской башней»). Тем не менее это не спасло заведомо неудачную конструкцию. Всего было произведено около 1220 «Чи-хо», и они применялись практически везде: в Манчжурии, в странах Юго-Восточной Азии, на Тихоокеанском театре военных действий. В столкновениях с американскими и советскими танками «Чи-хо» неизменно оказывались биты. Одна только советская армия в ходе молниеносной войны захватила около 350 таких танков, после чего передала их народно-освободительной армии Китая, где «Чи-хо» и закончили свою военную карьеру в начале 50-х годов.
Вообще надо отметить, что не в пример современной Японии ранее страна Восходящего солнца в технологическом смысле не блистала. И если были в 30-х и 40-х годах отдельные прорывы в области самолето- и кораблестроения, то все же в большинстве сфер сказывались острая нехватка ресурсов, традиционная замкнутость японского общества и относительно невысокая эффективность экономики. Собственно, и во Вторую мировую войну Япония вступила из-за жесткой сырьевой блокады со стороны США. Тогда перед японским правительством было два выхода: или полностью сворачивать военные действия в Китае из-за критического дефицита ресурсов (в первую очередь нефти), или нанести удар по форпостам США и Великобритании, пытаясь захватить сырьевую базу. Какое решении было принято, рассказывать, думаю, не стоит. :)
Технологическое отставание Японии на заключительном этапе войны было столь велико, что некие «светлые головы» всерьез подумывали об организации лицензионного производства немецких танков Pz. VI «Тигр» и Pz. V «Пантера». Понятно, что по целому ряду причин этот проект относился к разряду тех утопических идей, за которые хватаются от отчаяния.
Самолет-снаряд MXY7 «Ока» модель 11, носивший романтичное имя «Цветок вишни». Еще один снаряд-самоубийца, только уже не подводный, а воздушный. Ракетный двигатель позволял этой управляемой бомбе с 1200 килограммами взрывчатки на борту кратковременно развивать скорость до 855 километров в час. Однако главный недостаток этой системы заключался в обязательной связке с самолетом-носителем, который должен был доставлять «Цветок вишни» как можно ближе к месту атаки. Подобное решение оказалось очень уязвимым, в итоге такие воздушные камикадзе себя почти никак не проявили. Первый боевой вылет самолета-снаряда состоялся 31 марта 1945 года, до капитуляции Японии в августе того же года пилоты «Оки» сумели поразить лишь несколько американских кораблей.
К сожалению, в основных залах музея Юсюкан фотосъемка запрещена, поэтому фотографии основных экспозиций предложить не могу.
В залах демонстрируются экспонаты времен Японо-китайской войны 1894–95 годов, Русско-японской войны 1904–05 годов и Второй мировой. Коллекция включает в себя около 100 тысяч образцов военной формы, личного имущества погибших солдат, их прощальные письма и другие предметы. На больших экранах постоянно крутятся документальные фильмы, прославляющие военную доблесть японских солдат, причем (судя по информации, найденной в Интернете) особо подчеркивается честь мученичества ради процветания государства. В одном из кинозалов я увидел художественный фильм на тему осады Порт-Артура: бородатые русские мужики из пулеметов выкашивали ряды бодро марширующей прямо на них японской пехоты, причем низкорослые солдатики падали с одухотворенными лицами и негнущимися конечностями…
Вызвали неприятное недоумение многие тексты комментариев к экспонатам. В частности, я узнал, что русские еще с XVI века оккупировали (надо понимать, что исконно японские) Сибирь и Дальний Восток. Впрочем, примерно в том же духе написано там и про англичан, и про американцев, а заодно и про французов, правда, географические пункты указаны несколько иные. Очень много было рассказано про некие успехи японского оружия на Халхин-Голе и Хасане, приведены многочисленные фотографии горящих советских БТ-5. А ведь и при реке Халхин-Гол, и на озере Хасан японские войска потерпели полное фиаско и были наголову разбиты!
Проходя мимо многочисленных стендов, посвященных Перл-Харбору, наступлению в странах Юго-Восточной Азии и захвату островов в Тихом океане, я, признаюсь, с нетерпением ждал экспозицию, рассказывающую о разгроме Квантунской армии. Мне казалось, что эту тему нельзя пропустить: как-никак речь идет о классическом блицкриге советской армии! Она наступала темпами, которые и не снились танковым дивизиям Вермахта в лучшие их годы, снабжать головные механизированные колонны приходилось при помощи транспортной авиации, так как тылы не могли угнаться за фронтом. Тогда была в кратчайшие сроки и ценой минимальных потерь разбита крупнейшая группировка японской сухопутной армии на заранее укрепленных мощных оборонительных рубежах. Но японцы оказались скромны, и про катастрофу в Манчжурии практически отмолчались…
Для войны нужны как минимум две стороны. Однако экспонаты музея Юсюкан и сопровождающие их комментарии указывают только на ненависть к врагу и рисуют картину мира глазами японца-воина. В музее нет ничего, что рассказывало бы о том, как относился к Японии и что думал о ней во время войны остальной мир. В общем, все как у Ирвина Шоу: «Японии нужно - она берет».
Музей оставил у меня весьма тягостные впечатления. Там искусно нагнетается тяжелая атмосфера, и былой японский милитаризм становится по сути осязаемым. Кажется, что война не закончена, души погибших солдат все еще сражаются. Мое расположение к японцам перенесло в комплексе Ясукуни тяжелое испытание и, не исключаю, что не бесследно.
Во всяком случае этот голубь мира после посещения музея особого доверия у меня почему-то не вызвал.
Все еще под тяжелым впечатлением от храма я побрел дальше на восток к станции метро «Кудансита».
Тихое очарование этого уголка японской столицы объясняется в немалой степени близостью огромного комплекса императорского дворца. Насколько могу судить по карте, он начинается на другом берегу канала.
Но и здесь хватает воинственных статуй. Например, эта изображает Омура Масуджиро, в свое время яростно отстаивавшего идею модернизации японской армии на западный манер и вызвавшего тем самым недовольство реакционных националистов. В сентябре 1869 года на него напала банда самураев. От полученных ран Масуджиро скончался несколько недель спустя в возрасте 46 лет.
Фигура на коне - Ояма Ивао (1842-1916) - японский фельдмаршал, один из лидеров реставрации Мейдзи. В 1885-96 годах он был военным министром, в 1899-1904 годах - начальником Генштаба. С 1912 года Ивао входил во внеконституционный совещательный орган (Гэнро) при императоре, состоявший из старейших политических деятелей Японии.
Видимо, эта часть улицы Ясукуни-дори служит официальной дорогой к храмовому комплексу.
Маяк, вызвавший у меня ассоциацию со стилизацией под старинную метеорологическую станцию.
Последний взгляд на эту часть города – и вот уже рядом станция метро. Прочь, прочь от гнетущего Ясукуни!.. |
|
|
