| Быт небогатых викторианцев. Часть I – жилище |
[Dec. 9th, 2011|10:18 pm]
dkphoto
|
1 Поскольку мою библиотеку пополнила очередная книга, посвященная викторианской Англии, – «Викторианский Лондон» Лайзы Пикард, решил я продолжить серию тематических альбомов о жизни людей наиболее развитой страны второй половины XIX века – Великобритании.
Раньше я уже рассказывал о том, на что уходил средний заработок обычного английского квалифицированного рабочего, но сейчас хочется рассмотреть тему быта типичного горожанина более детально (о жилье беднейших лондонцев и среднего класса тоже ранее уже заходила речь). К типичным жителям английских городов в первую очередь стоит относить не утонченных джентльменов в сверкающих шелковых цилиндрах и даже не армию клерков из Сити, а представителей низшего класса.
В 1867 году Дадли Бакстер, изучив данные переписи населения Англии и Уэльса, дал следующий классовый анализ. К высшему классу он отнес граждан с годовым доходом свыше 1000 фунтов стерлингов в год. Чтобы лучше понять масштаб, можно вспомнить, что в то время за один фунт давали около десяти царских золотых рублей. Если верить расчетам британской службы национальной статистики, то один фунт 1867 года, отталкиваясь от интегрального индекса розничных цен, имел такую же покупательную способность, как 42 британских фунта 2004 года. В более привычной нам валюте получается сумма около 2100 рублей, которая, разумеется, носит весьма приблизительный характер, так как сама структура ценности материальных благ благодаря научно-техническому прогрессу за полтора века претерпела значительные метаморфозы.
Согласно упомянутой переписи, в Англии и Уэльсе в середине XIX века проживали около 50 тыс. человек, которых можно было отнести к высшему классу. Впрочем, насколько я понимаю, речь шла скорее о семьях: видимо, тут учитывались именно главы семейств – условно говоря, добытчики. К среднему классу с доходом от 100 до 1000 фунтов в год относились свыше 2 млн человек. Однако вполне ожидаемо большую часть населения составлял низший класс – те, кто зарабатывали до 100 фунтов в год. Их Бакстер разделил на квалифицированных рабочих (1,123 млн человек), полуквалифицированных рабочих (3,891 млн) и сельскохозяйственных и неквалифицированных рабочих (2,843 млн). Более традиционная стратификация говорила о квалифицированных рабочих, «мастеровых» и «рабочем люде». Градация велась не только по роду занятий, но и по уровню дохода, хоть тут и встречались различные варианты. (Иные чернорабочие ухитрялись зарабатывать до двух фунтов в неделю, скажем, «тошеры», с риском для жизни искавшие любые маломальские ценности в городской канализации. А бывали мастера – те же каретных дел специалисты, чьи 5 фунтов в неделю уверенно выводили их в средний класс.) Довольно сложно привести некую «среднюю температуру по больнице», особенно с учетом того, что доходы рабочих в течение викторианской эпохи постепенно росли. Тем не менее приблизительно можно говорить о зарплате в 30 шиллингов (1,5 фунта) в неделю, как о некой границе между квалифицированным рабочим и мастеровым, то есть полуквалифицированным. Именно эти люди и составляли основную массу городского населения викторианской Англии, и для своего времени их жизнь считалась хоть и скромной, но вполне благополучной и пристойной.
Обличать язвы раннего капитализма я сейчас не планирую, таким образом рассказ о нищих, жутких трущобах и работных домах приберегу на будущее, а сейчас поведаю главным образом о жизни обычных людей, имевших хоть и не блестящее, но постоянное место работы. Современному человеку их уровень жизни практически неизбежно покажется ужасающим; что ж, тем сильнее следует ценить плоды прогресса, в том числе и социального.
2 Мастеровой, имеющий жену и четверых детей, в 1861 году написал в популярную газету «Пенни Ньюсман», что зарабатывает в среднем 1 фунт 10 шиллингов в неделю. Квартирная плата за две комнаты составляла 4 шиллинга, на еду и топливо уходило 5 шиллингов, на табак 3 пенса, «по полпенни на угощение для каждого ребенка» и 9 пенсов на лечение для всех; общая сумма расходов составляла 1 фунт 8 шиллингов 1 пенс. На непредвиденные расходы и на одежду таким образом оставалось немного. Другой мастеровой, зарабатывающий 19 шиллингов 6 пенсов в неделю, написал, что отдает за жилье 5 шиллингов.
Эта величина арендной платы тогда вызвала негодование читателей среднего класса, но, видимо, они плохо знали цены на дешевые квартиры. Судя по тому, что в некогда прекрасных домах возле Голден-сквер, за Риджент-стрит «самые уважаемые из трудящихся — швейцары, полисмены и им подобные» платили от 1 шиллинг 6 пенсов за подвальное помещение и до 5 шиллингов за одну большую комнату на чердаке, мастеровой снимал свои комнаты сравнительно недорого. Впрочем, в письме не было указано, где именно он жил, а многое зависело от района.
3 Филантропы середины XIX века, проникнутые духом гражданственности, заинтересовались строительством домов отнюдь не для наиболее нуждающихся слоев населения, а для пристойных бедняков, то есть имевших хоть и небольшой, но постоянный доход и способных платить за квартиру. В 1841 году с целью покупать или строить «жилые дома, чтобы затем сдавать их беднякам, особенно в густо населенных кварталах» была основана Столичная ассоциация по улучшению жилищных условий трудящихся. Она возвела пятиэтажный дом — первый в Лондоне — у вокзала Сент-Панкрас, где за скромную плату 3 шиллинга б пенсов в неделю могли достойно разместиться 110 семей, каждая с собственным водопроводом, ватерклозетом и судомойней, а также общей прачечной и помещением для сушки белья. Эта же ассоциация построила еще один многоэтажный дом на 108 семей в Бермондси. Возведенные или перестроенные ею дома разбросаны по всему Лондону. На свободных местах, вдали от центра города, она сооружала дома из четырех квартир, каждый с собственным садиком, сдавая их за 5–6 шиллингов в неделю.
Ассоциация стремилась доказать, что подобное строительство может быть коммерчески выгодным, принося пятипроцентную прибыль от начальных капиталовложений. Этот принцип, смесь здравого коммерческого смысла и благотворительности, — так называемая «пятипроцентная благотворительность», – лег в основу финансирования многих подобных организаций.
4 Принц Альберт, супруг королевы Виктории, будучи президентом Общества по улучшению положения трудящихся, предложил строить двухэтажные дома на четыре квартиры с отдельным входом по центральной лестнице и арендной платой всего 20 пенсов в неделю. Их можно было видеть во дворе Кенсингтонских казарм во время первой Всемирной выставки (в 1851 году), а позже там, где их построили – в Кеннингтоне. Снаружи дома представляли собой эклектичную смесь готики и тюдоровского стиля, но оказались более практичными, чем казалось поначалу. В каждой квартире было три спальни, две маленькие и одна достаточно большая, гостиная площадью 14 на 10 футов, кухня с судомойней и ватерклозет. Достоинством планировки было то, что сбоку или сверху к этой квартире можно было пристроить такую же, образовав большой жилищный блок. Архитектор также придумал способ избежать налога на окна (отмененного в 1851 году), устроив в каждой квартире вход с галереи.
5 Перебравшийся в Лондон американец Джордж Пибоди, основавший одноименный фонд, также никогда не стремился обеспечить жильем безработных или нищих. Первые дома были построены в 1864 году на Коммершл-стрит в Спитлфилде – в пять этажей, с центральным внутренним двором, где дети постояльцев могли играть вдали от опасностей улицы – а также обитателей соседних трущоб. Отделка внутренних помещений была скупой, интерьеры сугубо утилитарны. На верхнем этаже располагались общие прачечные и ванные комнаты. В квартирах было от одной до трех комнат. В первом случае аренда составляла 2 шиллинга 6 пенсов, в последнем – 5 шиллингов. Туалеты и умывальники находились на лестничной площадке, внутренние стены были из голого кирпича — постояльцам запрещалось красить их или оклеивать обоями. (Разумный способ борьбы с клопами, которые встречались даже в жилищах среднего класса, прячась под бумагой или штукатуркой.) Мусор полагалось выбрасывать в мусоропровод, находившийся на каждой лестничной площадке.
Другие правила вводились с целью обеспечить здоровье жильцов: «Прошения не будут рассматриваться до тех пор, пока каждый член семьи, претендующей на жилье, не будет вакцинирован. Кроме того, в случае инфекционного заболевания кого-то из жильцов, его переведут в соответствующую больницу. Проходы, лестницы, туалеты и окна в них следует мыть каждую субботу и ежедневно протирать до 10 часов утра. Эту работу съемщики должны производить по очереди. Стирать белье разрешается только в прачечных. Жильцы обязаны сообщать управляющему обо всех рождениях, смертях или инфекционных заболеваниях в их комнатах. Любой жилец, не подчинившийся этим правилам, получит извещение о выселении».
К 1870 году подобные дома были заселены в Излингтоне (1865 год), Шадуэлле (1866) и Челси (1870). Между 1871 и 1885 годами было возведено еще двенадцать таких домов. Кварталы, построенные Пибоди, до сих пор можно видеть в центре Лондона. После ремонта их изначальная невзрачность исчезла, а общие туалеты остались в прошлом.
6 Водопровод, разумеется, был гигантским шагом вперед, но ванная с горячей водой оставалась для рабочих недоступной роскошью. И конце недели те, кто жил неподалеку от общественных бань, брали с собой узелок с чистой одеждой, которую надевали после мытья, а грязную уносили с собой.
В 1844 году Ассоциация по внедрению чистоты среди бедных открыла баню и прачечную в Смитфилде, где можно было помыться и постирать за пенни и даже погладить одежду за фартинг, а при желании взять напрокат ведро побелки с кистью, чтобы бесплатно побелить стены — каким бы невзрачным ни был дом. Эта идея получила распространение. В 1846 году на Энделл-стрит и Хай-Холборне были открыты бани. Первые муниципальные бани в приходе Сент-Мартин-ин-де-Филдс открылись в 1849 году. В 1853-м бани и прачечные открылись на Маршалл-стрит в Вестминстере, где их остро не хватало, и на Дейвис-стрит, в зоне трущоб, расположенных в самом центре процветающего Мейфэра.
7 Бедняки украшали свое жилище редкой и бесценной вещью — свидетельством о браке, «висящим на стене в гостиной, подобно изысканной гравюре». На камине стояло несколько фарфоровых или керамических украшений, приобретенных у уличного торговца. В то время производство дешевых керамических фигурок из Стаффордшира переживало расцвет, их во множестве изготовляли на новых машинах и по новым железным дорогам без промедления доставляли в Лондон. Нередко они изображали Викторию и Альберта, но полный ассортимент включал преступников, политиков и генералов, животных и т.д.
Представители среднего класса, которым случалось посещать тесные жилища бедняков, жаловались на стоявший там затхлый запах. Дешевым и эффективным средством протии запаха была известковая побелка, обладающая легким антисептическим действием. Известь заливали водой, а в качество связующего вещества добавляли немного клея. Приятный светло-бежевый оттенок получали, добавив к двум галлонам побелки фунт железного купороса – весьма небезобидная смесь. Из-за отсутствия влагоизоляции стены на первом этаже нередко отсыревали снизу на ярд или выше и штукатурка с них отваливалась.
С гигиенической точки зрения побелка в доме бедняка (особенно без купороса) была полезнее, но ее вскоре вытеснили обои. Когда печать с цилиндра начала конкурировать со старой трудоемкой печатью с клише, ярд обоев стал стоить дешевле фартинга (четверть пенса), а для комнатушки в доме рабочего требовалось не так уж много ярдов. Уже во второй половине XIX века трудно было найти жилище, стены которого не были бы оклеены обоями, так как массовое производство, начавшееся в 1840-х, привело к появлению на рынке таких дешевых товаров, что они стали доступны всем. Современник, оглядываясь на 1840-е и 1850-е годы, отмечал, что в домах высокооплачиваемых рабочих появились обои и ковры. Самыми дешевыми были обои в полоску, цветочек или с геометрическим узором, выполненные в два-три цвета; они были грубыми и слишком яркими, но веселыми. К тому же, цилиндр печатной машины, производящей двести двенадцатиярдовых полос в час, порой немного скользил. Однако печать с клише не стояла на месте. В 1860-х годах ярд многоцветных обоев, изготовленных с применением 20–30 красок, стоил три с половиной пенса.
8 Касательно обстановки можно обратиться к описанию дома школьной учительницы. Хотя последнюю и нельзя причислить к беднякам, ей все же приходилось сильно экономить. По уровню своего жалования она мало чем отличалась от квалифицированного рабочего, а то и от мастерового (правда, и расходы на всю семью она обычно не несла). Если верить учебнику 1867 года, которым широко пользовались в педагогических колледжах, спальню, скромную гостиную и кухню можно было полностью обставить за 17 фунтов 16 шиллингов 4 пенса. Для спальни предлагались трехфутовая французская кровать (14 шиллингов) с матрасом и постельными принадлежностями (2 фунта 7 шиллингов 3 пенса за все, включая теплое стеганое одеяло за 6 шиллингов 3 пенса), комод (1 фунт 1 шиллинг), умывальник с зеркалом (5 шиллингов), роликовая штора и двухярдовый ковер (1 шиллинг б пенсов). Гостиная была обставлена с оттенком роскоши: квадратный войлочный ковер 3 на 3 ярда, каминный коврик, шесть стульев с плетеными сиденьями (1 фунт 1 шиллинг), сосновый стол (17 шиллингов 6 пенсов), комплект занавесок из дамаста с палкой, крепежными деталями (1 фунт 7 шиллингов 6 пенсов) и роликовой шторкой, книжные полки (5 шиллингов), каминная решетка, каминные принадлежности (6 шиллингов) и скатерть (3 шиллинга 9 пенсов).
На кухне есть еще дна стула – полированных виндзорских, стол и каминные принадлежности. Предполагалось, что встроенная кухонная плита там уже имеется. В набор фаянсовой посуды входили четыре чайных чашки с блюдцами (1 шиллинг 2 пенса), четыре кофейных чашки с блюдцами (2 шиллинга 8 пенсов) и четыре стакана для вина (1 шиллинг 10 пенсов), но всего два бокала (11 пенсов). К хозяйству прилагались: ножная ванна (5 шиллингов) — другой ванны не было, пара медных подсвечников (3 шиллинга 11 пенсов), щипцы для снятия нагара со свечи (2 шиллинга к пенса) и ящик для угля (2 шиллинга 6 пенсов).
В следующей части я хочу поговорить об обычном меню семьи рабочего, о том, как беднякам рекомендовали питаться с высоты своей мудрости строгие представители среднего класса, о скромном народном фастфуде и прочих неотъемлемых составляющих быта самых многочисленных обитателей Лондона викторианской эпохи. |
|
|
