2 Утро было поистине волшебным – предрассветный синий свет тенями лежал на укутанных в мокрый снег ветвях деревьев, на время превращая обыденные дворы и улицы спального района в сказочный сад.
3 Правда, это мне повезло, что сегодня можно было выйти из дома ближе к девяти часам, а не по темноте, как большинству горожан.
4 Из-за снега и умников, часть из которых еще не поставила зимние шины, а часть просто лихачила на скользкой от раскатанной слякоти дороге, путь до центра города занял довольно много времени, несмотря на спавший накал основного часа пик. Когда я достал фотоаппарат на Уссурийском бульваре, с усилием побивавшийся сквозь плотный полог туч солнечный свет был уже не синим, а серым.
5 Направо вверх уходит улица Запарина, на углу стоит дом постройки 1948 года, в котором долгое время работал довольно известный в городе книжный магазин «Глобус».
6 Весьма примечательное здание стоит чуть выше по рельефу – дом Алексея Александровича Рассушина, который был первым городским главой в 1894–1902 годах. Именно здесь с момента постройки в 1900 году и до завершения строительства так называемого Городского дома (где в позднесоветскую эпоху работал дворец пионеров) находилась городская дума. Позднее в дореволюционное время и с некоторыми перерывами в последующие годы в здании размещалась целая череда учебных заведений. Именно здесь был создан педагогический техникум – предшественник нынешнего ДВГГУ. Сейчас помещения бывшего дома Рассушина арендует банк.
7 Еще выше по улице стоит другой памятник архитектуры – бывший жилой дом Ивана Кондратьевича Волковинского постройки 1905 года. Наверное, внешне он являет собой не самый удачный пример реализации фасада с пластикой в духе модерна, но от этого здание отнюдь не становится менее интересным. Кстати, в конце 1920-х здесь помещалась городская комендатура.
Подробно историю поднимать в рамках этих зарисовок не хочу – может быть, когда-нибудь доберусь до улицы Запарина с каким-нибудь полновесным и детальным альбомом. Все может быть. :)
8 На самом углу с Муравьева-Амурского современное здание медицинского университета (так называемый старый корпус) сохранило часть первоначального фантастически богатого дореволюционного декора. Это стены построенного в 1909 году интерната женской гимназии. Уже в советское время здание было надстроено двумя этажами и лишилось всех украшений со стороны главного фасада. Впрочем, отчасти в том виноват и японский артиллерийский обстрел 5 апреля 1920 года.
9 А вот и сама улица Муравьева-Амурского при взгляде из того же окна, из которой я ее уже показывал в октябре. Невооруженным глазом видно, как за месяц золотая осень перешла в раннюю зиму. Синоптики грозят, что выпавший за последние двое суток снег, хоть и большей частью и трансформируется днем в слякоть, полностью уже не исчезнет до самой весны.
10 В центре кадра – конструктивистское здание Дальневосточного банка. Я о нем рассказывал уже такое количество раз, что сегодня повторяться ужасно не хочется.
11 По той же причине не буду останавливаться и на бывшем дворце Архиповых – современном ЦУМе. Кстати, на верхнем этаже его находятся не торговые площади, а офисы. Приходилось бывать там весной, но без фотоаппарата. Постараюсь в следующем году, коль ожидается оказия, исправить допущенное упущение.
12 Перспектива улицы в направлении площади Ленина просматривается неплохо, невзирая на снегопад. В глубине виднеется реконструируемое здание бывшего Реального училища. Смутный серый высокий объем за ним – громада первого настоящего небоскреба Хабаровска – башни второй очереди бизнес-центра «Новый квартал» на Павленко. Достроить ее, правда, так пока и не смогли.
13 Вновь Уссурийский бульвар, пешеходная аллея.
14 День вступал в свои права, слякоти становилось все больше – настоящая московская зима. За такую погоду, собственно, я и не люблю столицу с ноября по февраль. Не говоря уже о старой традиции в ноябре вместо Домодедово по метеоусловиям прилетать на запасной в Пулково.
15 Ну и напоследок некогда известный в кругах хабаровской музыкальной тусовки так называемый приют святого Патрика. Старый деревянный барак на улице Павловича постепенно разрушается. Если верить телевидению, в нем остался один лишь жилец – создатель той самой тусовки.
Journal information