Я уже упоминал знаменитый Международный театральный фестиваль, который ежегодно проходит в столице Шотландии с 1947 года, захватывая конец августа и самое начало сентября – благословенный сезон перед началом холодных дождей. В день закрытия фестиваля в Эдинбургском замке проводится так называемое Military Tattoo – парад военных сигнальщиков и горнистов. Судя по всему, мероприятие это весьма зрелищное. Впрочем, я на него не пошел, ибо приобретением билета стоило озаботиться заранее, а в последние дни перед парадом предлагали очень уж дорогие места. Да и, если честно, впечатлений от Эдинбурга и без того хватало. Впрочем, тем сентябрьским вечером я решил, что сил у меня во всяком случае еще достаточно, чтобы полюбоваться традиционным фейерверком, организуемым после Military Tattoo с наступлением темноты.
Впрочем, полноценные рассказы о шотландской столице мною еще не написаны, но я собираюсь неоднократно возвращаться к этой теме.
То, что соседи у меня оказались проблемные, я понял сразу, когда стал разворачивать штатив. В десяти-двенадцати метрах от выбранного мною места шумно резвилась компания подростков в возрасте где-то от четырнадцати до семнадцати лет. Пятерых юных оболтусов сопровождали две девушки, причем лишь одна из них производила впечатление совершеннолетней, а на руках у нее сидел маленький ребенок, судя по возрасту, едва ли он мог быть ее собственным. Сначала эта компания развлекалась внутри своей группы, не приставая к окружающим. Развлечения у них были незамысловаты: сначала отроки давали друг другу пинки, потом повалили одного, который был послабее, на асфальт, уселись на него все скопом и стали прыгать, не обращая внимания на вопли. Что меня тогда поразило больше всего, так это полнейшее равнодушие окружающих. Вокруг находились сотни людей, но ни один не призвал юношество к порядку. Полиции же в пределах видимости не наблюдалось. Я не удивился бы, случись подобное в России, но ведь это была культурная столица Шотландии!.. Рассудив, что тут каждый волен проводить свой досуг, как хочет, я перестал обращать внимания на эти игрища.
Однако забавы в узком кругу этой компании быстро наскучили, и отроки стали втягивать в свои игры окружающих. Я очень плохо воспринимаю на слух шотландский диалект английского, но используемый юношеством лексикон был явно позаимствован из низкопробных голливудских фильмов, так что не понять их реплики было просто невозможно. В частности, один наиболее активный товарищ, явно вожак стаи, преградил дорогу супружеской паре (очень прилично одетой, на вид мужу и жене было что-то около тридцати пяти лет) и в исключительно грубой форме сделал женщине непристойное предложение. Я уже ожидал увидеть, как сей юный скот полетит на тротуар с разбитым носом, но каково же было мое изумление, когда супруги лишь натянуто улыбнулись и резко ушли в сторону, чуть ли не побежали.
Это уже потом мои лондонские друзья рассказали о чудесах островного законотворчества. Детишки так чудно защищены юридическими нормами, что связываться с ними все бояться, иногда даже собственные родители. Рядовой случай: прохожий заснял на свой фотоаппарат, как юные вандалы уродовали какой-то памятник. Но когда он отнес снимки в полицию, то автоматически (право-то прецедентное) получил обвинение в педофилии, так как фотографировал несовершеннолетних без согласия их родителей. Как раз незадолго до того, как я поехал в Шотландию, по местному телевидению несколько дней подряд шли дебаты об отношении к детям, совершившим тяжкие преступления. В том августе в пригороде Лондона пяти- и шестилетний дебилы привязали к дереву трехлетнего мальчика и пробили ему голову кирпичом. А общество возмущалось поведением полиции, мол, как-то слишком жестко прошло задержание едва не состоявшихся убийц. Впрочем, хватало людей, придерживающихся противоположных взглядов. Но так или иначе, а вступать в борьбу с малолетними преступниками в Великобритании – себе дороже.
Возвращаюсь к теме сентябрьского вечера. Поверьте, я человек неагрессивный, но в тот раз буквально разъярился, увидев, как юные наглецы задирают прохожих, совершенно не получая не то что отпора, даже замечаний. Была у меня мысль поменять точку съемки, но в пределах видимости более удачное место я не нашел.
Как в воду глядел… Видимо, устав от сквернословия, вожак подошел ко мне и стал размахивать рукой перед объективом, явно собираясь толкнуть камеру. Первым среагировал мой добрый лондонский знакомый Александр. Весьма сдержанно он рекомендовал отроку держаться от нас и камеры подальше. На это юный шотландец приставил руки к ушам, и издевательски кривляясь, протянул: «Говори по-английски, я тебя не понимаю». Судя по его манере держаться и жестикуляции, он явно был не вполне в себе: или пьян, или чего похуже.
Я уже упоминал как-то, что в Шотландии остро стоит проблема польских эмигрантов, которые создают местным жителям большую конкуренцию на рынке труда. Так что отношение к полякам в космополитичной Великобритании далеко не везде радушное. А поскольку местные жители редко могут отличить польский акцент от прочих славянских, то за поляков часто принимают русских, украинцев и т.д. И хотя Александр (уже много лет живущий за границей чаще всего в англоязычных странах) на языке Шекспира говорит великолепно, славянская твердая «эр» в его речи, видимо, еще заметна. Не понять его слова вожак стайки не мог, но явно принял нас за поляков и решил поглумиться. За его спиной, кстати, тут же стали выстраиваться и прочие члены стаи, включая даже того, на ком незадолго до этого все прыгали. В тот момент я, уже заведенный поведением шайки по отношению к прохожим, вспыхнул. Аккуратно снял камеру со штатива, покрепче взял последний в руку, а Александр сделал шаг вперед. Тут, видимо, отрок, как сказали классики, понял, что его сейчас будут бить и, возможно, даже ногами. Вероятно, он сообразил, что мы можем не знать местных обычаев, и какие бы потом не обрушились на нас неприятности, это будет после, а прямо сейчас неприятности могли быть у него лично. И он просто отвернулся и ушел, а за ним и вся стайка. Откровенно говоря, я ожидал с их стороны подлостей во время фейерверка, он эти отроки так все время и держались некотором в отдалении. Хотя они продолжили задирать окружающих, на нас внимания больше не обращали.
Кстати, мне показалось, что именно этого вожака я видел тем же днем в одном из книжных магазинов Нового города. Он ворвался туда с улицы, при помощи характерно завязанного длинного воздушного шара изображая некоторые первичные половые признаки. Одну часть шара он придерживал у соответствующей части тела, а другим стучал по спинам посетителей магазина. Быстро пробежав по кругу, он выскочил на улицу. Я, конечно, не вполне уверен, что это был один и тот же тип, но очень уж похож…
Journal information